Полу – девятнадцать, Сьюзан – сорок восемь, и они по уши влюблены друг в друга. Наверное, другой автор бы поставил во главу угла социальные различия, неравность отношений, зависимость от общественного мнения. Но Барнс куда сложнее и куда проще одновременно. Объективной реальности в его романе просто не существует. Есть восприятие пылкого юноши, есть самоанализ уставшего зрелого человека, есть одна и та же история любви, рассказанная трижды совершенно по-разному – и каждый раз правдивая и до боли пронзительная. Мы видим отношения героев от начала до конца – от первой встречи на теннисном корте до последнего прощания в психиатрической лечебнице. Она его даже не узнает, он не проронит ни слезинки и будет думать о ценах на сыр.

Есть вопросы, но нет ответов и даже выводов нет. Кто прав? Могло ли всё сложиться иначе? Был ли шанс избежать трагедии? Да и была ли, собственно, сама трагедия? Или лишь слабость с одной стороны, а созависимость – с другой? Наверное, всего понемногу и в эксклюзивной дозировке, ведь каждая история любви, счастливой или несчастной, уникальна и реальна.

Ему девятнадцать лет, он обожает ходить на похороны и семнадцать раз инсценировал собственное самоубийство. Ей восемьдесят, она любит жизнь во всех проявлениях, но примет слишком большую дозу снотворного. Только один раз – зато надёжно, без всяких инсценировок. Такая вот арифметика.

Странная дружба юноши и пожилой леди, дружба, переросшая в пылкую любовь, – смешная и трагическая одновременно. Гарольд по-взрослому одинок и непонят, Мод умеет по-детски дурачиться и хулиганить. Она прошла концлагерь, и именно она научит молодого человека радоваться жизни. Станет его спасителем и первой любовью, его прекрасной Джульеттой и лучшим собеседником. Остроумные диалоги, немного чёрного юмора, герои-фрики, с которыми хочется разговаривать, спорить и соглашаться – причина многолетней популярности и самой пьесы, и экранизации с Рут Гордон. А сколько кому лет, и вправду совсем неважно.