К 1988 году Советская армия уже девятый год находилась в Демократической Республике Афганистан. Со времён Великой Отечественной войны у нас не было таких затяжных военных кампаний, да ещё и на территории другого государства.
Главное её противоречие состояло в том, что армия свою задачу выполнила, а политическое решение афганской проблемы так и не наступало – сами афганцы никак не могли договориться друг с другом и всё больше погружались в родоплеменные разборки, которые не мог разрешить даже могущественный Советский Союз. На фоне ухудшающейся экономики СССР и растущего недовольства в обществе руководство страны понимало, что эту проблему пора как-то решать.
В апреле 1988-го в Женеве было заключено соглашение о политическом урегулировании ситуации в Афганистане и поэтапном выводе советских войск из ДРА, а 15 мая 1988 года первые шесть полков, стоявших в северных провинциях, выдвинулись колоннами в сторону границы с СССР. Так началась уникальная и масштабная операция по перемещению огромного количества людей и техники из древней страны, которую Советскому Союзу так и не удалось переформатировать в современное социалистическое государство.
Историки и политики до сих пор спорят о целесообразности нашего почти десятилетнего присутствия в Афганистане. С военной точки зрения это была вполне успешная кампания, обогатившая Советскую армию опытом, которого у неё до этого не было. Через Афган прошли около 620 тысяч солдат и офицеров, которые научились воевать в непривычных горных условиях в стране со средневековым укладом.
С политической точки зрения это был полный провал и подрыв имиджа СССР на мировой арене – нас объявили агрессорами и «тиранами мусульманского мира», за этим последовали бойкот и санкции, практически были сорваны две подряд Олимпиады.
Ну а с человеческой точки зрения это была совсем ненужная народу демонстрация «интернационального долга» в непонятной далёкой стране – уровень жизни за эти годы только ухудшился, а каждую весну и осень матери 18-летних пацанов с тревогой ждали призывной кампании и молились, чтобы их сыновья не отправились в Афган. По итогам этой необъявленной войны 15 052 военнослужащих вернулись домой в цинковых гробах, 53 753 получили ранения, 417 человек пропали без вести.
Конечно, если сравнивать статистику потерь в Великой Отечественной, то 15 тысяч погибших за почти 10 лет – это капля в море. Ежегодно на дорогах СССР в ДТП погибали 30–40 тысяч человек безо всякой войны. Те же американцы потеряли во Вьетнаме в разы больше. Но вряд ли этот оптимистический вывод порадует тех матерей, кто получал похоронки с 1979 по 1989 год.
Любопытно, как воспринималась вся эта далёкая война непосредственно в Советской армии. Я оказался в её рядах как раз в дни начала введения войск в ДРА. Помню, как 25 декабря 1979 года на ветреном морозном плацу подмосковного зенитно-ракетного полка я вместе со своими сверстниками принимал присягу, зажав в руках заледеневший АК-74, а в это время через советско-афганскую границу перебрасывались первые десантные подразделения. На следующий день на политзанятиях нам деликатно и скупо объяснили, что наша страна начала большую военную операцию за границей, поэтому надо быть готовым к любому развитию событий. Что тут началось среди личного состава нашего полка!
Практически все младшие призывы сразу выразили желание ехать в далёкий Афганистан – нам казалось, что повоевать где-то в тёплой южной стране куда интереснее, чем ходить морозными ночами в караулы, бить ноги на строевой подготовке и чистить картошку в кухонных нарядах. Из всех добровольцев полка в ДРА отправили всего трёх «салаг» из ремроты и одного старлея. Через год все четверо вернулись с довольно угрюмыми лицами, а у старлея, ставшего за это время капитаном, поблёскивала ранняя седина на висках. Ребята как-то без особого энтузиазма отвечали на наши расспросы: «Война там, пацаны, жестокая и грязная…» К тому времени и в войсках, и на «гражданке» уже поползли первые слухи о наших потерях, зверствах душманов, бардаке в военных структурах, но вслух пока тема Афгана не обсуждалась.
15 февраля 1989-го «из-за речки», как называли территорию ДРА в войсках, вышла последняя колонна советского воинского контингента. Военная кампания завершилась, но она оставила глубочайший след не только в нашей истории и военной науке, но и в массовом сознании советского народа.
В нашем обществе вдруг появилась довольно многочисленная когорта молодых фронтовиков, у которых в 20 лет был за плечами опыт жестокости, военной смекалки и героизма. Эти люди очень плохо адаптировались к мирной жизни, зато обладали бесстрашием и решительностью, поэтому очень многие из них пошли в силовые органы, а кто-то – в криминальные структуры. Слово «афганец» перестало обозначать породу собак или жителя далёкой страны. Ветераны-афганцы превратились в особую сплочённую касту, которая успешно стала внедряться в бизнес и политику.
Но больше всего, конечно, афганцев ценили в армейских структурах, особенно во время межнациональных конфликтов в республиках бывшего СССР. Я помню, как во время первой чеченской войны, куда мне приходилось выезжать в качестве военкора «Комсомолки», бывшие афганцы обладали непререкаемым авторитетом. Они задавали тон на всех участках фронта, проявляли изобретательность и смекалку, использовали свой опыт войны в горах.
От них же пошли сленговые словечки времён Афганской войны – тех же чеченцев-сепаратистов они называли по старой памяти «духами», как когда-то звали афганских душманов. И надо сказать, на противоположной стороне очень сильно обижались на это прозвище, поскольку среди чеченцев было полно точно таких же бывших афганцев. Ведь, по сути, на первой чеченской Советская армия билась сама с собой. Но это, как говорится, уже совсем другая история…
