4 апреля 1949 года Совет министров СССР принял постановление о заглушении «антисоветских» радиостанций. По сути, это был первый системный ответ советской пропаганды западной, которая начала своё наступление сразу после знаменитой Фултонской речи Черчилля в 1946 году. Именно выступление Черчилля считается официальным объявлением холодной войны Запада против своего недавнего союзника по антигитлеровской коалиции – СССР.
Сигналы радиостанций, вещавших на коротких волнах на русском языке, в СССР стали забивать при помощи всевозможных «глушилок» – технических помех, и продолжалось это до конца 80-х годов XX века. Все эти годы шла незримая война в эфире – радиостанции Би-би-си, «Голос Америки» и «Свобода» наращивали свои технические и творческие возможности, а СССР развивал технологии глушения и расширял сеть своих пропагандистских радиоресурсов, направленных на зарубежного слушателя.
С наступлением перестройки и гласности в СССР отменили технические помехи и практически свели на нет радиовещание на экспорт. Иностранные радиостанции, наоборот, получили лицензию на легальные частоты в уже «перестроившейся» России.
Но культовый интерес к западным русскоязычным радиостанциям остался, тем более что за годы открытых границ состав их сотрудников обогатился значимыми и известными русскоязычными журналистами.
В канун сегодняшней даты, на прошлой неделе, в медиапространстве произошло негромкое, но знаковое событие: один из самых мощных ветеранов холодной войны – Русская служба британской вещательной корпорации Би-би-си – прекратила свои передачи в радиоэфире. Трезво оценивая результаты технической революции, после 31 марта руководство Би-би-си решило полностью уйти в интернет.
Эту незримую для мира драму вряд ли заметили современные молодые люди, которые изначально никакого пиетета к зарубежным радиостанциям не питали. Но для нашего поколения произошедшее 31 марта по значению вполне приравнивается к гибели «Титаника».
Думаю, не только для меня, но и для большинства сверстников британская радиостанция навсегда останется своеобразным символом поколения. Не зря ведь в далёкие 70–80-е годы в позднем СССР ходила такая поговорка: «Что творится на Руси – всё расскажет Би-би-си». Надо отдать должное – информационная политика культовой радиостанции была выстроена очень профессионально и по-английски сдержанно: максимум фактов, минимум комментариев. Радиоведущие Би-би-си подкупали своей интеллигентностью, хорошим русским языком и вполне умеренным антисоветизмом, что выгодно отличало радиостанцию от резкой «Свободы» и занудно-дидактичного «Голоса Америки», который, ко всему прочему, вещал с жутким акцентом.
Русская служба Би-би-си уделяла много внимания образовательным и искусствоведческим темам, рассказывала об открытиях в науке и медицине, сообщала о литературных и киноновинках. Лично я ей благодарен за потрясающие уроки английского, которые давались в игровой и увлекательной манере: ведущие брали какую-нибудь не самую банальную популярную песню, зачитывали её подстрочный перевод и ненавязчиво объясняли применение времён, предлогов и глагольных форм. За полчаса такого ликбеза я получал гораздо больше понимания грамматики английского языка, чем за месяц школьных занятий.
Но главной изюминкой тогдашней Би-би-си были её музыкальные программы, особенно знаменитые «Рок-посевы» от Севы Новгородцева. Его передачи имели такой ошеломительный успех среди советских меломанов, что даже милиция фиксировала резкое снижение количества молодёжи на улицах в пятничные вечера, поскольку большинство тинейджеров, да и не только, в этот момент припадали к своим «Ригондам» и «Спидолам», где сквозь треск и завывание «глушилок» раздавались позывные передачи в исполнении русского народного хора: «Сева, Сева Новгородце-ев, город Лондон, Би-би-си!»
Легендарный Сева Новгородцев.
По легенде, знаменитая перестроечная телепрограмма «Взгляд», которой, кстати, в этом месяце исполнится 30 лет, была создана по решению ЦК КПСС исключительно для того, чтобы в пятничный вечер отвлечь молодёжную аудиторию от «подрывных рок-посевов» в исполнении бывшего советского моряка, джазмена, а ныне британского подданного Всеволода Левенштейна, выступавшего под псевдонимом Новгородцев.
15 лет назад мне довелось делать интервью с Севой Новгородцевым, и он рассказывал довольно любопытные вещи о своей работе. Вот лишь небольшой отрывок из той беседы:
«Я почти 10 лет работал в полном вакууме, не представляя, кто он, мой слушатель. В конце 70-х, правда, стали доходить некоторые послания из Союза. И, честно говоря, отношение к этим письмам было двойственное. По-настоящему можно было верить письмам, пришедшим через третьи страны... Каким я видел своего слушателя? Я в молодости наездился по провинциальным клубам с джаз-оркестром и на всю жизнь запомнил этих людей, которые приходили на концерт, совершенно ничего не понимая в джазе, они сидели со стеклянными глазами и слушали, только потому, что приехали артисты из большого города. А других развлечений, увы, нет. Так вот эти лица я всегда представлял себе, когда готовил очередную передачу.
В Русской службе работали 12–14 человек, все были очень заняты, понятие о поп-музыке у народа было очень старомодным. И вдруг в конце 1979 года начальство стало прислушиваться к тому, что я нёс в эфире, и ужаснулось. Начали за мной приглядывать, вырезать наиболее сомнительные, с их точки зрения, шуточки. Би-би-си – радиостанция очень рафинированная, поэтому к некоторым моим хохмам относились с подозрением. А учитывая, что хорошую хохму на тему советской жизни надо придумывать иногда целый день – а ведь материала из жизни у меня уже не было несколько лет, – то можете представить, до чего было обидно, когда именно эту хохму вырезали. Я сам никогда не считал себя диссидентом в политическом смысле. И не видел никакого смысла в борьбе с советской властью. В КГБ всегда работали высококвалифицированные люди, которые умели давать идеологический отпор. Но если в эфире звучит шутка на уровне абсурда, они только могли руками развести. Шутка – это как аммиак: проникает сразу в мозг, минуя остальные органы. В своих передачах я старался закладывать позитивную программу. Я и раньше-то людей любил, а после того, как крестился в Риме, у меня появилось настоящее сочувствие к своим бывшим согражданам. Как вспомнишь этих несчастных девчонок в провинциальных городишках, где процветают пьянство и мордобой... Я пытался в своих передачах хотя бы как-то скрасить им жизнь. Тем более речь в передачах всегда шла о музыке, а музыка позволяла и развлечь человека, и поддержать его.Кстати, о «глушилках» – на Би-би-си даже специально держали двух дикторш с ужасно писклявыми голосами: считалось, что такой голос лучше проходит сквозь заглушку…»
Сегодня читать эти строки – словно знакомиться с хрониками навсегда исчезнувшей Атлантиды. Тем не менее надо отдать должное, что те радиопередачи прошлого были серьёзным явлением в нашей жизни.
