Возможно ли остановить процесс человеческого старения? Профессор Гарвардской медицинской школы, российский и американский учёный Леонид Пешкин уверен, что да. Вместе с коллегами он занимается исследованием воздействия различных веществ на продолжительность жизни. На встрече в формате Longevity Club Леонид Пешкин ответил на вопросы первого заместителя председателя правления Сбера Александра Ведяхина о том, какие направления разработок по этой теме сейчас считаются наиболее перспективными, когда ждать научного прорыва и стоит ли принимать БАДы, обещающие долголетие.
— Леонид, я давно слежу за вашими работами, и мой главный вопрос: возможно ли остановить старение?
— Конечно! Раз я занимаюсь биологией старения, то неудивительно, что я верю в то, что старение остановить возможно. Но, надеюсь, вы не будете спрашивать меня, когда же это произойдёт. В той атмосфере, которая сейчас сложилась в области, я не испытываю оптимизма.
— Вы как раз ответили на мой второй вопрос. Вернее, третий. Второй вопрос был — как?
— Хорошо, давайте сфокусируемся на конкретике. Я думаю, что ничего в биологии не противоречит тому, что можно остановить или даже обратить старение вспять. Например, есть виды животных, которые не стареют, наблюдается «омоложение» отдельных клеток, взятых у пожилых людей по мере искусственного их превращения в стволовые, и т. д. Но это скорее интуиция, а не научное знание, как точно действовать: учёные видят путь, как остановить старение, видят его начало. Есть какие-то принципы, которые становятся понятными. Но, скорее всего, мы с вами не застанем результатов, и винить я буду не учёных, а скорее журналистов, филантропов и политиков, которые, с одной стороны, создают неоправданные сенсации, с другой — в недостаточной степени поддерживают это научное направление. Так что, к сожалению, скорость процесса зависит не от учёных.
— Леонид, расскажите, какие основные направления в науке позволят остановить старение? Какие наиболее эффективные методы или инструменты вы видите?
— Буквально о «методах остановки старения» сегодня говорить рано. Мне представляется наиболее обещающим избавление от так называемых сенесцентных клеток. Есть первые интригующие результаты, которые пока воспринимаются со здоровой долей скепсиса. Это результаты на животных, которые показывают, что если отредактировать геном, сконструировать специально такую мышь, у которой можно вычистить сенесцентные клетки, то мышь, похоже, омолаживается. Это очень интересно, это многообещающе, но до того момента, чтобы делать такие вещи в организме человека с таким же результатом, ещё очень далеко. Я боюсь, что речь идёт о десятилетиях, может быть, даже поколениях. Мы видим, что многие результаты, например в онкологии, которые потрясающе выглядели на мышах и других животных, оказываются просто непереносимы на человека.
— Вы уже практически ответили на вопрос «когда». Получается, должны пройти десятилетия, прежде чем человек сможет остановить старение?
— Очень важно сломать существующее «пассивное» представление о развитии науки — мол, она идёт как-то сама по себе, а нам либо повезёт дождаться результатов, либо нет. Науке нужна помощь, и сейчас это направление еле двигается, зашумлённое гиперактивной спекулятивной коммерческой деятельностью. Такими темпами до каких-то ощутимых результатов, к сожалению, да, как минимум десятилетия. Мне очень хотелось бы дать другой ответ. Мы с коллегами как раз недавно обсуждали этот философский вопрос — что из-за жесточайшего недофинансирования мы работаем, зная, что, скорее всего, не застанем продуктов своего труда. Это интересное чувство с точки зрения мотивации. Мы реально работаем ради своих детей или внуков.
— Леонид, а как искусственный интеллект помогает вам в тех исследованиях, которые вы проводите?
— Искусственный интеллект сегодня — это замечательный и очень полезный инструмент, но в биологии довольно сложно его применять из-за низкого качества данных. Подчеркну слово «инструмент» — это не робот-учёный, я не прошу его сделать вместо меня несколько экспериментов и сообщить о результатах, такое станет возможным ещё очень не скоро. Я использую возможности ИИ в части компьютерного зрения и машинного обучения в одном из моих проектов, связанных со сбором и обработкой данных о продолжительности жизни и состоянии здоровья модельных организмов — дафний. Мы создаём платформу для тестирования интервенций в плане не только продления жизни, но и состояния здоровья, когнитивной, двигательной систем, питания и размножения. В этом проекте мне помогают ребята с кафедры инженерной кибернетики НИТУ «МИСиС» и специалисты из лаборатории робототехники Сбера.
— Леонид, с этого вопроса нам, наверное, надо было начать. Что такое старение? На уровне здравого смысла мы это понимаем. А на уровне биологии начинаются вопросы. Что такое биологический возраст? Есть биомаркеры старения, и я должен работать над тем, чтобы удерживать их в какой-то правильной нише и таким образом контролировать своё старение? Или это не так работает?
— Я сейчас боюсь огорчить энтузиастов этого подхода. Должен сказать, что я отношусь к нему скептически. С одной стороны, если бы меня попросили назвать самые интересные результаты изучения старения за последние несколько лет, то это как раз результаты из этой области — это как раз то, что мы научились определять возраст организма по каким-то образцам. Мы научились находить биомаркеры старения — и их множество. В последнее время обнаружился так называемый эпигенетический возраст и возможность определить по нему возраст хронологический по состоянию ДНК, как определяют возраст дерева по концентрическим следам сезонов. Но есть и другие биомаркеры — сейчас есть программы на основе искусственного интеллекта, которые определяют возраст человека по фотографии, причём довольно точно. Морщины и седина — это тоже биомаркеры старения. Давно было замечено, что с возрастом увеличивается доля так называемого нерастворимого коллагена в тканях, то есть можно по кусочку ткани определить возраст.
Это всё интересно и замечательно. Но мне кажется совершенно неоправданным разговор о том, что можно управлять своим биологическим возрастом: то есть если вы не покурите, побегаете и сядете на неделю на диету, то ваш биологический возраст каким-то образом откатится, и вы будете буквально направлять свой биологический возраст сиюминутными вмешательствами.
— Давайте поговорим о теломерах. Клетка во время деления теряет длину теломер, и, как только длина заканчивается, клетка умирает. Чем меньше теломеры, тем ближе человек к биологическому концу. Существуют БАДы и даже лекарства, с помощью которых предлагают увеличить теломеры. Как вы к этому относитесь? Стоит ли принимать такие БАДы?
— В ответ на общий вопрос, что делать, чтобы остановить старение сегодня, можно посоветовать: не курите, не пейте, не изнашивайте излишне организм. Но никаких чудесных методов омоложения, по-моему, на сегодня нет. Разговор о теломерах и теломеразе — не новый, явление это доказанное. Однако биология — это наука об исключениях из правил, о деталях. Давайте разберёмся: история о том, что укорачиваются концы ДНК, важна для делящихся клеток. Но очень многие клетки в нашем теле давным-давно перестали делиться. Например, нейроны головного мозга поделились в младенчестве и с тех пор не делятся, поэтому никакие теломеры там не укорачиваются. То же самое верно про многие ткани.
Что насчёт тех тканей, где клетки делятся и теломеры действительно укорачиваются... Идея о том, что процесс укорачивания «въестся» в этот конец и дойдёт до места в ДНК, где закодированы важные гены, и их разрушит, — это скорее просто красивая идея. Мы стареем и умираем, по последним данным, похоже, не от этого. Теломеры не успевают разрушиться до критического уровня, и мы просто гибнем раньше по другим причинам.
Да, существуют результаты исследований, публикации, говорящие о том, что, если удлинить теломеры, мышам становится лучше. Но есть и другие — некоторым становится хуже, начинают развиваться различные онкологические заболевания. В настоящий момент непонятно, не только можно ли теломеры у человека удлинить, но и нужно ли это. Что касается существующих на рынке БАДов, то в лучшем случае они окажутся не вредны.
— Продолжительность жизни напрямую зависит от четырёх видов заболеваний: онкологии, сахарного диабета, сердечно-сосудистых и нейродегенеративных заболеваний. Они уносят тысячи жизней. Как обстоят дела с борьбой с этими четырьмя заболеваниями?
— В данном случае я придерживаюсь общепринятой точки зрения, что все эти болезни можно назвать «симптомами старости». Есть чёткая статистика, что с возрастом появление этих заболеваний становится значительно более вероятным. Поэтому мы подозреваем, что у всех этих болезней есть глубокий общий источник, который можно найти и с которым можно работать. Все те огромные средства, которые уходят на борьбу с болезнями Альцгеймера или Паркинсона, казалось бы, целесообразнее направить на борьбу с причинами старения и на понимание этих причин.
Что касается прогресса в борьбе конкретно с каждой их этих болезней — я не специалист и слежу за тем, что происходит, скорее по новостям. Но, мне кажется, были какие-то успехи, в частности в борьбе с болезнью Паркинсона, благодаря данным, собранным компанией 23andMe, которые связаны с секвенированием и сравнением геномов.
