Идея будущего сценария пришла к Эльдару Рязанову из неприкрашенной советской действительности. В разгар съемок фильма «Служебный роман» режиссера, как полноправного пайщика, внезапно выдернули на заседание гаражно-строительного кооператива сотрудников «Мосфильма». Эльдар Александрович ничтоже сумняшеся думал, что сие толковище не займет более получаса, однако жестоко ошибся. Заседание затянулось до утра, превратившись в бесконечную склоку с взаимными оскорблениями и безобразными разборками. Режиссер с горечью увидел, как люди, которых он знал много лет и считал порядочными, внезапно превратились в подлецов и приспособленцев: «Среди присутствовавших было много моих добрых знакомых, — вспоминал Рязанов. — Но там они в одночасье стали сборищем людей, лишенных совести, забывших о справедливости, людей равнодушных и трусливых. Словно были сброшены маски благопристойности, обнажив уродливые лица…»

Главной темой злосчастного собрания было урезание участка, выделенного под гаражный комплекс. В итоге из списка пайщиков выкинули самых беззащитных и скромных, тех, кто не мог постоять за себя, — и на кого наплевали члены кооператива с правом решающего голоса. Робкие одиночные попытки протестовать административной верхушкой на словах были вроде бы приняты, а на деле — проигнорированы, в «лучших» советских традициях. Домой Эльдар Рязанов приехал в подавленном состоянии. Никак не мог простить себе, что попросту струсил и поддался общему психозу, не вступившись за обиженных, а только тупо твердил про себя: сиди и не рыпайся, ты-то остался в заветном списке…

Эта паршивая история долго мучила режиссера — пока он не осознал, что надо снимать фильм. И пусть фильм станет хоть запоздалой, но все же попыткой повиниться перед униженными коллегами-пайщиками, да и перед самим собой тоже. В этом режиссер прямо признался на премьере фильма 10 марта 1980 года.

Ну а годом ранее о задумке Рязанов рассказал своему постоянному соавтору, драматургу и сценаристу Эмилю Брагинскому, который сам несколько лет состоял в правлении жилищного кооператива и в похожие ситуации попадал не раз. В сценарии режиссер, хотя и снялся в крохотной роли начальника отдела насекомых, уснувшего на боку бегемота, вывел себя в образе профессора Смирновского — единственного, кто в итоге посмел высказать бессовестному правлению кооператива жесткую правду. 

Изначально действие задумывалось от начала до конца фактически в одном помещении — собрание есть собрание. Брать для съемок обычный зал с убогим советским антуражем и безликими рядами кресел было слишком скучно, в первую очередь для будущих зрителей. Требовался нестандартный ход — в качестве места, где проходило собрание гаражного кооператива, появились коридоры Зоологического музея РАН в Ленинграде и павильон «Мосфильма», где расставили чучела животных и подвесили на тросе скрипучий макет гигантской хищной рыбы. Так внутренности вымышленного НИИ «Охраны животных от окружающей среды» приобрели вполне сюрреалистический и комический вид. А советские зрители, во всем искавшие подтекст, аллегории и полунамеки, в массе своей пришли к выводу, что животные в кадре наглядно символизируют оскотинившихся пайщиков гаражного кооператива... Впрочем, режиссер категорически отметал подобные параллели. 

«Гараж» был снят буквально в режиме нон-стоп, за три с половиной недели. Времени на раскачку у Эльдара Рязанова попросту не было: по традиции он работал только с лучшими актерами страны, каждого приходилось лично и с боем «отпрашивать» из театров на съемочную площадку — не более чем на месяц. Во многом по этой же причине режиссер обошелся без положенных нудных кинопроб, и все до единой сцены снимались сразу на три камеры с разных ракурсов, охватывая в любой момент все помещение целиком. Во-первых, это дисциплинировало актеров, не позволяло им «выйти из роли» ни на секунду, ведь никому не было известно, кого именно сейчас снимает данная конкретная камера, — тебя или соседа. А во-вторых, исключало случайности и технические накладки: если с одной из камер происходило нечто непредвиденное, две другие продолжали работать. Так что и вторых-третьих дублей не было, и дополнительной кинопленки из скаредного «Мосфильма» выбивать не пришлось.

От роли ветеринара-прохиндея Сидорина без объяснения причин отказались Анатолий Кузнецов и Геннадий Хазанов; Вячеслав Тихонов посчитал, что подобный фильм заведомо непроходной и прочно «ляжет на полку»; Олега Басилашвили и Александра Ширвиндта не отпустило театральное начальство. В итоге ветеринара блестяще сыграл Валентин Гафт. Кстати, на съемках он познакомился с будущей женой Ольгой Остроумовой. Актриса, и не мечтавшая сниматься у мэтра, зашла к Рязанову с робкой просьбой помочь устроить ребенка в детсад при «Мосфильме» — и тут же угодила на съемочную площадку в роли дочки профессора Смирновского. 

На роль директора рынка режиссер пригласил Аллу Демидову, но актриса хамку-торговку играть не согласилась, зато ее великолепно сыграла Анастасия Вознесенская, супруга Мягкова. Этому актеру, любимцу Рязанова, достался образ почти бессловесного простуженного лаборанта Хвостова с гомерическим плакатом «Я вам покажу!». Так актер был наказан за свой невоздержанный язык на съемках предыдущего фильма «Служебный роман», в который органично легла песня «У природы нет плохой погоды». Стихи написал Рязанов, но по скромности своей выдал их за вирши выдуманного английского поэта Уильяма Блейка, на что Мягков пробурчал: «Стихи можно было подобрать и поизящнее…» Чтобы впредь не болтал лишнего, режиссер лишил актера голоса в «Гараже».

Работа в бешеном темпе, без выходных, без скидок на реальные простуды и домашние заботы далась нелегко всем: актерам, режиссеру, съемочной группе. Мужской состав вскоре начал втихаря расслабляться спиртным в перерывах. Эльдар Рязанов, не переносивший выпивох, почему-то обвинил во всех грехах Георгия Буркова, по свидетельствам очевидцев, схватил его за грудки, поднял в воздух и, удерживая так, долго и бешено ругался. А на следующий день от пережитых треволнений слег…

Фильм получился совсем не «рязановский». Отсутствовали привычные фирменные приемы режиссера: любовная линия, лирический саундтрек, не было даже главного героя. Зато удалось буквально на десятке квадратных метров площади показать практически полный срез советского общества — от беззащитных «простых людей» до нахрапистых приспособленцев, «золотой молодежи» из числа детишек начальников, равнодушных «моя-хата-с-краю» граждан и хамоватых начальников.

Разумеется, киноначальники разных калибров фильм поначалу признали антисоветским, поклепом на социалистические порядки и требовали если не запрета на прокат, то хотя бы цензуры-редактуры. Особенно возмутились в Госкино сценой, в которой профессор Смирновский рассказывает, как научных сотрудников без жалости гоняют на овощебазу перебирать и фасовать картошку и как сам профессор оставляет в кульках свои визитки. На требование вырезать или по меньшей мере переозвучить сцену Эльдар Рязанов согласился — предложил «отправлять» ученых перебирать ананасы, которые в СССР тотально отсутствовали, либо мыть Олимпийскую деревню… Но внезапно все претензии к картине были сняты: генсек Брежнев на очередном пленуме ЦК призвал беспощадно бороться с недостатками и всячески их критиковать. Так что «Гараж» поневоле «попал в струю», пришелся как нельзя кстати к очередной начальственной кампании.    

Сидорин (Валентин Гафт): «Вовремя предать — это не предать, это предвидеть», «А вы что, предпочитаете спать стоя, как боевая лошадь?». 

Малаева (Лия Ахеджакова): «У верблюда два горба, потому что жизнь — борьба», «Мой ребенок! Хочу кормлю, хочу — нет!»

Фетисов (Георгий Бурков): «Я за гараж Родину продал!», «Ключики мы вам не отдадим, мы вам не Буратины!», «Где этот директор рынка? Дайте мне его, я из него мясной ряд сделаю!»

Аникеева (Ия Саввина): «Попрошу факт продажи Родины зафиксировать в протоколе». «Куда вы тащите муравьеда, родственница дипломата?!»

Карпухин (Вячеслав Невинный): «Я, между прочим, занимаюсь выведением особого вида обезьян — морозоустойчивых», «Что вы нам покажете? Мы вам ничего не дадим показывать!»

Сын Милосердова (Игорь Костолевский): «У вас потрясающая профессия — вы занимаетесь тем, чего нет!».

Марина, дочь Смирновского (Ольга Остроумова): «Законным путем идти можно — дойти трудно».

Кушакова, директор рынка (Анастасия Вознесенская): «Что я могу украсть на рынке? Весы? Белый халат? Прилавок?»

Жених (Борислав Брондуков): «Выпустите меня, у меня сегодня брачная ночь!», «Товарищ председатель! Я не хочу спать один и не буду!»

Тромбонист (Семен Фарада): «Будь проклят тот день, когда я купил машину!..»