При первом знакомстве работы Александра Степочкина удивляют причудливым видом и филигранной отделкой. Степень человеческого соавторства в этих художественных заготовках природы может быть различной — и она служит критерием того или иного направления декоративно-прикладного искусства, называемого «корнепластикой». На полках и стенах квартиры Степочкина, представляющей собой как бы небольшой музей деревянной скульптуры, можно увидеть, наверное, все подвиды этого искусства: от переплетения корней, оживленных всего несколькими рукотворными деталями, где не затронута даже природная поверхность материала, до композиций из множества элементов, отшлифованных и отделанных так тщательно, что их можно принять за мрамор.

Но, удивившись этой красоте, не спешите переходить к следующей работе. Постойте подольше, вглядитесь, вдумайтесь, ощутите рукой теплую живую поверхность дерева, а лучше повертите скульптуру в руке — благо это дозволено и приветствуется в домашнем музее Степочкина.

За одним ракурсом вы увидите второй и третий, за одним смыслом — другой, гораздо более глубокий философский смысл. И тогда это произведение уже вряд ли назовешь декоративным или прикладным. 

Вот голова Медузы горгоны, сделанная из корня яблони. Многочисленные отростки представляют собой змееподобные волосы Горгоны, а приглядевшись к глазам этой демонической дамы, вы обнаруживаете в них черепа. При этом за спиной Горгоны, в раме, зияет пустота, в которую проваливается каждый, кто заглянет в эти глаза.

А вот композиция из переплетенных корней, которые превратились под рукою скульптора в трехглавого дракона. Одна из голов уже отсечена мечом Георгия Победоносца, возвышающегося над переплетением рептилий. И называется эта композиция «Фашизм не пройдет».

Вот еще одна работа публицистического содержания. Два ответвления одного корня представляют собой головы двух мужиков, которые, разинув рты, орут друг на друга. Скульптура называется «Как братья-славяне поссорились». И комментарии, как говорится, излишни.

В своих работах Степочкин может использовать не только природные, но и рукотворные элементы. В одной заброшенной деревне он нашел множество черепков старинной керамики, которыми заполнил фон рельефных работ. Раму для портрета своих родителей он сделал из старинного фамильного буфета, сохранившего ауру родного очага. Но, пожалуй, одно из самых сильных произведений было навеяно старым гитарным грифом, подобранным на улице.

Распиленный гитарный гриф расположен в виде креста за спиной длинноволосого человека с терновым венцом на голове, сделанным из ржавой колючей проволоки из окопа военных времен. Фон этого барельефа под названием «Бард» представляет собой колокол.

— Однажды после выставки в Алексине ко мне подошла девушка-бард, которая сказала: «А знаете, ведь Христос тоже был бардом». А другой зритель обратил внимание на то, что фон картины похож на колокол, хотя я сам этого не заметил. 

Почти все работы Степочкина, за исключением некоторых работ-шуток и таких декоративных предметов, как шкатулки и портсигары из гриба чаги, имеют интересный сюжет, философский и литературный подтекст. Их можно не только смотреть, но и рассказывать. Поэтому нам трудно поверить, что этот глубокий и оригинальный художник не имеет никакого художественного образования и всю жизнь проработал сантехником на разных промышленных предприятиях. По собственному признанию, он даже не умеет рисовать и творит «по наитию», лишь иногда набрасывая простенькие эскизы перед работой.

Александр Петрович родился в совхозе недалеко от поселка Мясново, рос в деревне и с детства был приучен к ручному труду: пиле, молотку, стамеске. Игрушечные пистолеты и сабли здесь делали своими руками, а заготовки для игрушек находили в лесу и во дворе. 

Саша с братом часто ездил в Москву, на выставки и в музеи. И здесь, на Новом Арбате, впервые увидел то, что называется «корнепластикой». 

— Мне было лет 16–17, — вспоминает художник. — Я увидел изделия из коряг, и это было так необычно, здорово и доступно, особенно для человека, который фактически вырос в лесу! 

Когда я вернулся, буквально под ногами нашел корень, из которого сделал своего первого дракончика, он «жив» до сих пор. Я был ленив, а здесь природа почти все сделала за меня. Техника появилась позднее.

 

Что касается техники, то это просто очень острый косой нож и набор полукруглых стамесок разной ширины. Среди коллег Александра Петровича все больше входят в моду электрические устройства наподобие дрелей, но на тесной кухне, заменяющей мастерскую, при такой работе можно задохнуться от пыли. Не признает Степочкин и цифровую аппаратуру. Спору нет, при помощи компьютерной программы можно выполнять резьбу любой степени сложности, но в такой работе не будет души. А ведь живая душа дерева, пожалуй, и есть самое главное в искусстве корнепластики.

От профессионального художника Степочкин отличается тем, что у него нет ни буклетов, ни портфолио, ни видеороликов, продвигающих его произведения. Он крайне редко делает что-то на заказ и еще реже продает готовые работы. Но это не значит, что его искусство не востребовано.

— Я почти как передвижник: устраиваю выставки раза четыре в год, — говорит художник. — Они объехали почти все музеи Тульской области: Алексин, Ефремов, Богородицк, Узловую… А в некоторых городах мои выставки проходили по два-три раза. И люди с удовольствием их посещают.

Мы листаем книгу отзывов, которой Степочкин особенно дорожит. Здесь есть признания в любви и благодарности от маститых искусствоведов и детей, от коллег-художников и туристов, наивные и сложные, на русском, французском и украинском языках.

Смысл их, пожалуй, можно свести к высказыванию жительницы Петербурга по имени Наталья: «Спасибо вам за оригинальный взгляд на жизнь, самые важные вещи, составляющие ее суть и смысл. Вашими идеями захвачены и увлечены».