Одна из таких дат — День святого Валентина 14 февраля, к которому наши журналисты твердят примерно одно и то же. Что и каким образом лучше дарить влюбленным? Кто такой был святой Валентин и чем он, собственно, прославился? Как отмечают этот день в нашей стране и других странах? И, наконец, нужен ли этот католический праздник православной стране или он даже вреден?

Оставаясь журналистом, писатель Олег Хафизов не может избежать своего долга и промолчать о Дне святого Валентина, хотя и вряд ли сможет сообщить о нем что-то новое. Но, будучи писателем, журналист Олег Хафизов припоминает из своей практики кое-что забавное по этому поводу.

В городе Туле, где я тогда работал обозревателем областной газеты «Молодой коммунар», есть интересное учреждение под названием «Зооэкзотариум». Это зоопарк экзотических животных, где собраны всевозможные рептилии, гады, ящерицы, тараканы и прочие оригинальные, хотя и не очень привлекательные существа со всего света. Работники этого учреждения, у входа которого красуется огромный пластиковый динозавр по прозвищу Теща, гораздо более симпатичны, чем их питомцы, но ничуть не уступают им оригинальностью. Так, на День святого Валентина они устраивали что-то вроде ночи любви рептилий и гадов, в стиле столь модных сегодня Ночей в музеях и библиотеках.

Каким-то таинственным образом, который остается для меня загадкой, они узнавали, когда у варанов, кобр и анаконд возникает романтическое настроение, это любовное томление почему-то возникало именно в ночь на 14 февраля, и в эту ночь работники зооэкзотариума приглашали прессу и всех желающих к себе — насладиться зрелищем «гадской любви».

Именно так — «Гадская любовь» — я и озаглавил свой репортаж, ради которого отправился в зооэкзотариум накануне праздника. Однако я был не настолько одержим земноводной эротикой, чтобы вставать ради этого среди ночи, а потому приехал утром, когда здесь проводили утренний, детский вариант этого представления в формате 6+.

У входа нас встретил молодой парень с бородкой, одетый в коричневую монашескую рясу — очевидно, сам святой Валентин. Рядом с ним — симпатичная девушка, также в рясе с капюшоном, которую представили как Валентину. Трудно сказать, кого представляла эта ведущая — сестру монаха, его соратницу или секретаря, но, насколько я могу судить о догматах католической церкви, одна из посетительниц, пояснившая своей дочери, что это «жена святого Валентина», вряд ли попала в точку.

Все было очень мило и симпатично. Валентин и его «жена» вели нас от одного террариума к другому и доходчиво, увлекательно, без малейшего намека на  пошлость рассказывали детям, как эти змейки, ящерки и черепашки «ухаживают друг за другом». Я и сам открывал для себя много нового в их рассказе и, во всяком случае, проникался невольным уважениям к деликатности и чувствительности этих тварей, не избалованных человеческой симпатией. 

Если от кого-то здесь и исходила волна пошлятины, то это был некий папахен, который, очевидно, вызвался сводить сынишку в зоопарк и под этим предлогом забежать в пивную и опохмелиться вне стен своего дома. Очевидно, опохмелиться ему удалось еще до захода в зоопарк, и останавливаться на этом он не намеревался. Потому что вместе с потоком похмельной болтовни от него исходил густой перегар, небезопасный для здоровья ядовитых змей.

— А это кто такой? Тарантул? Опа! А которая его тарантулиха? Пусть на нее запрыгнет, тварь такая.

Не обладая терпимостью святого Валентина, я начинал ненавидеть этого типа и жалеть экскурсоводов и детей, вынужденных терпеть его монологи. И вот небесные силы в лице бессловесного животного сами наказали святотатца пропорционально его проступку.

Мы подошли к огромной галапагосской черепахе размером с письменный стол, которая дремала не в террариуме, а прямо на полу, у ног экскурсантов.

— А это галапагосская черепаха, которую также называют слоновой. Эта черепаха, можно сказать, еще девочка, ей всего 40 лет, и она весит всего 20 килограммов, — сказал Валентин. — Но бывают черепахи, которые живут 170 лет и весят 400 килограммов.

— Есть кто-то из взрослых, кто хочет поднять эту девочку? Есть смелые? — обратилась Валентина, глядя на хмельного папахена, как мне теперь кажется, не без умысла.

— Делов-то куча! В легкую! — лихо отвечал мужчина. 

Он приподнял черепаху за передние лапы, обхватил за бока и рывком поднял так, что ее мудрое морщинистое лицо оказалось как раз напротив его глупой морды. В этот момент, от физического усилия, папахен дохнул в лицо черепахи своим перегаром. Но черепаха, сдавленная с боков руками папахена, ответила ему таким смрадным выдохом, по сравнению с которым перегары всех алкоголиков мира показались бы ароматом фиалок.

— Ай! Ой! Вы чего мне подсунули! — завопил папахен, бросая черепаху и хватая за руку сына.

— Пойдем отсюда, сынок! Они мне еще ответят! Я их еще заставлю деньги вернуть.

Они ушли. Экскурсия завершилась дегустацией жареных мадагаскарских тараканов, уже отлюбивших свое. А мой фельетон получился не о любви, а скорее о воспитании.