Пытаясь найти аналогии моему сегодняшнему душевному состоянию, я почему-то первым делом вспомнил день 1 сентября того далекого года, когда я впервые пришел из школы.

Перед тем как получить заветное звание пенсионера, современного «возрастного» человека долгое время именуют загадочным неологизмом «предпенсионер». В детском саду мы также мечтали о школе, как предпенсионеры мечтают о пенсии, и были в некотором смысле «предшкольниками», посещая так называемую дошкольную группу. Мы были уверены в том, что первый класс несет нам что-то волнующее, настоящее и взрослое, в отличие от постылой рутины садика, и не хотели слушать циничных рассуждений старших братьев и сестер насчет того, что «в школе нет ничего хорошего».

И вот первый мой день в школе прошел без особых сюрпризов, я неожиданно понял, что уже знаю гораздо больше, чем положено обычному первокласснику, вернулся домой, переоделся в «штатское» и отправился погулять к школьному двору. Глядя на меня, прохожим и в голову не приходило, что перед ними человек, в жизни которого произошло столь значимое событие. И я, как сейчас помню, думал следующее: «Ну вот я и школьник. Ну и что?»

Разница в моем самоощущении тогда и сейчас заключается в том, что первоклассник (даже самый бестолковый) все-таки гордится своим новым званием. А пенсионер, даже самый юный и бодрый, его как бы немного стесняется. По себе могу сказать, что приходил в недоумение и даже в шуточное возмущение, когда в кассе какого-нибудь учреждения меня спрашивали: «Вы не пенсионер?» Когда же, уже будучи пенсионером, решил справиться насчет льготного билета в некой кассе, то долгое время колебался. Но не будем  забегать вперед.

Начнем же с того, что многие мои ровесники вообще не дожили до пенсии или в лучшем случае успели насладиться ее благами всего несколько раз. Не берусь судить о том, кто в этом виноват: мое поколение или те условия, в которых мы проводили свою бурную молодость. Молодость наших отцов была не менее бурной и гораздо более тяжелой, но их поколение оказалось и гораздо более живучим.

Те из моих знакомых, кто давно и уверенно пользовался услугами пенсионного обеспечения, были бывшими военными или милиционерами. Но большинство из них казались сущими мальчишками по сравнению со мной, значительная и наиболее важная часть их жизни разыгрывалась уже после службы, и, словом, их пенсионерство было какое-то не совсем настоящее, как пенсионерство балерин.

Еще за год-другой до 60-летия пенсия казалась мне чем-то ирреальным, чем-то вроде статуса бабушки для моложавой сорокалетней женщины. Многие жаловались на размер пенсии, те же, кто не имел для этого оснований, благоразумно помалкивали, так что я не особенно рассчитывал на всплеск моего благосостояния. Новый закон отодвинул рубеж моего пенсионерства всего на полгода. Это было досадно, но не смертельно, и я отшучивался: «Правительство подарило мне полгода молодости».

Вдруг я получил сообщение от моего однокурсника Андрея из Новомосковска о том, что он «наслаждается пенсией и может наконец каждое утро просто гулять по парку, не думая о заработке». «На что он так беззаботно гуляет? И, главное, как он успел проскочить возрастной рубеж, будучи моим ровесником?» — думалось мне. Секрет его счастья оказался прост: Новомосковск относился к так называемой чернобыльской зоне, и Андрюша попал в число льготников.

Другой мой приятель, Николай, родом из почти такого же шахтерского городка, в число льготников не попал. Он проработал (и продолжал работать) всю жизнь, но то, чем он занимался, можно было скорее определить словами «ходил на работу». Сумма пенсии его категорически не устраивала и возмущала, но, не в обиду ему будет сказано, меня вообще удивляло, за что ему платят какие-то деньги, ведь почетное содержание ему скорее полагалось от треста ресторанов и кафе.

Как бы то ни было в поведении Николая после выхода на пенсию меня поражала какая-то нездоровая тяга к извлечению всех возможных льгот, вытекающих из его статуса. Как светилось его лицо, когда в бане он платил за вход вдвое меньше, чем я, и с каким удовольствием он каждый раз напоминал мне об этом! Каким страданием искажалось его лицо, когда из-под его носа уходил льготный муниципальный автобус и он вынужден был сесть в маршрутку «без льгот»! Бог с тобою, Николай, не мне, новобранцу, судить тебя, старослужащего!

К льготам неравнодушны и те, кому они доставляют исключительно моральное удовлетворение. Как-то, выходя из бассейна, я встретил Виктора, человека из разряда так называемых молодых пенсионеров. Виктор явно относится к тем людям, которым незачем сетовать на размер пенсии, да и эта пенсия, очевидно, не является главной частью его бюджета. Короче говоря, я вообще до этого случая не догадывался, что Витька — уже пенсионер. 

Я предложил ему ходить в бассейн вместе, как в былые времена. Он с энтузиазмом поддержал эту идею, но лишь в том случае, если мы будем ходить в определенный час — после третьей «воды». Это было мне не очень удобно, но Виктор настаивал. Наконец, с несвойственной ему застенчивостью он признался, что во время этой «воды» пенсионерам полагается скидка, и поэтому он будет ходить только в этот час. К слову сказать, в эти льготные часы плавательные дорожки оказались так забиты людьми, что я и до сих пор еще не воспользовался ими.

Из того, что долетало до моих предпенсионных ушей, слагалась противоречивая картина. У кого-то пенсия была слишком мала, чтобы на нее можно было рассчитывать всерьез. Другие прогуливались в парке с собачкой, размышляя о прошлом и мечтая о приятном будущем. Для кого-то пенсионные льготы были пустой игрой, а для кого-то — заметной помощью. Кто-то стеснялся при людях признаться, что он пенсионер. Но не было, пожалуй, ни одного, кто возражал бы против этого нового качества или отказался от него.

Моя мама говорила: «На пенсии станет полегче». Сестра выражала эту же идею несколько иначе: «На жизнь ее не хватит, но  вместе с чем-то еще — очень заметно».

К тому же пенсия добавляет в члены какой-то гибкости, а в разум — какой-то гармонии. Мы продолжаем работать, любить, волноваться, заниматься любимыми делами не меньше, если не больше, чем раньше. Но с удовольствием и без надрыва.