Первый телевизор, который я увидел в моей жизни, назывался так же, как знаменитая юмористическая игра, — КВН. Тем, кто не имеет чести принадлежать к нашему клубу 55+, объясняю. Это был громоздкий аппарат размером и весом с сундук, не лишенный некой монументальной красоты, с экранчиком чуть меньше устарелого планшета и чуть больше современного смартфона. Смотреть это чудо техники, еще довольно редкое, собирались не только все члены семьи, но иногда и соседи. А для тех, кто сидел от него на некотором отдалении, перед экраном ставили водяную линзу — что-то вроде круглого аквариума на ножках, через который картинка выглядела размытой, мутной и, пожалуй, еще менее разборчивой.

Надо ли говорить, что изображение было черно-белым. Но и его владельцы первых телевизоров умудрялись приукрасить. На экран наклеивали прозрачную пленку, верхняя часть которой была окрашена в голубой цвет («небо»), а нижняя — в зеленый («трава»). Изображение от этой пленки несколько ухудшалось, но при некоторой доле фантазии вы могли представить себе, что находитесь в поле, даже если показывали «Броненосец «Потемкин».

О том, что именно показывали на нашем телевидении 60–70-х годов, надо рассказывать отдельно и в какой-нибудь другой праздник. Достаточно напомнить, что интересных передач было мало, фильмов — и того меньше. Такие приключенческие сериалы, как венгерский «Капитан Тенкеш» или польский «Четыре танкиста и собака», превращались в незабываемое событие, тему для игр и дискуссий всего двора. А мальчик, по какой-либо причине пропустивший хоть одну из серий этих фильмов, чувствовал себя не менее несчастным, чем его сегодняшний ровесник, оставшийся на целый день без своего гаджета.

Не думаю, что задену чьих-нибудь патриотических чувств, если напомню, что вся советская бытовая техника, включая телевизоры, была на редкость дрянной и то и дело ломалась. Наш первый «большой» телевизор «Знамя» считался довольно хорошим, но и его периодически приходилось тащить на санках в ремонтную мастерскую, где кладовая была завалена поломанными телевизорами до самого потолка. И та же история продолжалась с нашим первым цветным телевизором — «Рубином». 

Этот дефицитный аппарат мы с отцом покупали в Москве и везли затем в электричке домой вручную. Как сейчас помню: весил он 65 кг, а стоил — целых 650 рублей, то есть каждый его килограмм обходился нам в 10 рублей. Перед тем как мы решились на это знаковое для нашей семьи приобретение, наша московская знакомая предлагала нам «по блату» «Грюндиг», который весил несколько меньше, но обошелся бы еще дороже за кило. Так что отец предпочел «родной» «Рубин», прослуживший нам, несмотря на все поломки, до самого конца социализма.

Надеюсь, что не обижу и космополитов напоминанием о том, что наша страна имеет непосредственное отношение к возникновению телевидения. У этого изобретения нет непосредственного автора или, вернее, их множество, как создателей радио или электрической лампочки. Но изобретателем электронно-лучевой лампы в США был ученый русского происхождения Владимир Зворыкин. А его советские коллеги Борис Розинг, Семен Катаев, Александр Константинов и другие одними из первых в мире внедрили это изобретение в жизнь.

Опыты в области телевидения у нас начались в 30-е годы, вещание на Шабаловке — едва ли не раньше, чем в самых передовых странах мира. Возобновилось же оно, несмотря на военную разруху, за два дня до Победы — 7 мая 1945 года.

Как бы ни отставали мы в качестве и количестве бытовой техники, телевидение развивалось галопом. Еще недавно «в нашем телевизоре» было всего две программы, да и то вторая шла с помехами. И вот — их десятки и сотни, и найти в этом море информации что-нибудь по вкусу так же трудно, как интересный фильм по четырем советским программам эпохи застоя. Высшей точкой телевидения стали, пожалуй, 9о-е, когда мы жадно впитывали «Взгляды» и «Виды» до самого рассвета. 

Телевидение из самого интересного СМИ эволюционировало в самое массовое. К тому времени, когда ТВ стало предназначаться абсолютно для всех, оно оказалось ни для кого в отдельности. Создавалось такое впечатление, что создатели этого массового продукта просто не верят в существование умных людей, как взрослые не верят в Деда Мороза.

Телевизор перестал верить в наше существование, а мы перестали верить в него. И он исчез. Десять лет назад первым, если не единственным критерием популярности человека в любой сфере было его «попадание в телевизор». Тогда одна студентка на мой вопрос, почему она выбрала специальность «журналистика», без малейшего сомнения отвечала: «Я хочу говорить еще быстрее, чем Тина Канделаки». Другая, выбирая тему дипломной работы, остановилась на творчестве такой деятельницы телевизионных искусств, как Ксения Собчак. Что же касается гениальности такого ведущего, как Андрей Малахов, она вообще не обсуждалась.

И вот что-то кончилось. В один прекрасный день мне удалось отвлечь взгляды моих учеников от гаджетов каверзным вопросом: кого из телевизионных ведущих они знают. Ответом были мутные взгляды только что разбуженных людей. Им ничего не говорило даже священное имя Познера. С таким же успехом я, отняв у них смартфоны, мог спросить годы правления царя Навуходоносора. Они не знали, что такое телевидение, и смотрели телевизор лишь мельком, проходя через комнату, где сидела бабушка.

Вскоре после этого я попытался подарить кому-нибудь свой плоский цифровой телевизор, но не нашел желающих. Вряд ли меня можно было поздравить с этим знаковым событием, учитывая то количество лет, которое я отдал телевидению. Так что в этот день я поздравляю представителей еще более популярного СМИ, у которых все еще впереди. 

Если не ошибаюсь, их называют блогерами.