В прихожей просторной квартиры в стиле, так сказать, хай-тек нас встречает по-юношески стройный человек в джинсах и водолазке из тех, кого называют людьми без возраста.

— Владимир, — представляется он, пожимая мне руку, что звучит несколько неожиданно, учитывая весьма высокое общественное положение этого человека.

Мы осматриваем коллекцию тарелок со всего мира на стене гостиной. Это не хобби, да и само слово «хобби» не нравится нашему герою. Ему больше по душе слово «увлечение», и о главном из своих увлечений он начинает рассказывать, подводя нас к большой карте мира, занимающей большую часть стены в его кабинете. Второе (или первое?) по важности его увлечение — поэзия. И наша воображаемая одиссея сопровождается стихами Владимира Петровича, которые родились во время его странствий.

Буквально весь мир на карте с востока на запад и с севера на юг исчерчен линиями маршрутов — прямых авиационных и замысловато извилистых — железнодорожных, автомобильных и пеших. Это напоминает то ли карту истории географических открытий, то ли приложение к собранию сочинений Жюля Верна, то ли штабную карту какого-то мирового завоевателя.

Трудно выделить из этой схемы какой-либо один вектор — стрелки расползаются во все стороны. С чего же начать наш рассказ: с севера на юг, с запада на восток или наоборот?

А может, с юности краснодарского Одиссея?

— Биография человека невозможна без производственной деятельности, в особенности биография мужчины, — начинает Владимир Петрович. — Моя трудовая биография началась в эпоху романтического подъема, в конце 60-х и начале 70-х годов.

Родился я в Волгоградской области. После техникума дорожного строительства уехал работать в Западную Сибирь, работал там мастером, прорабом, главным инженером дорожного участка. В армию меня призвали с запозданием, когда мне было уже 22 года.

В армии строил дороги, мосты, аэродромы, военные объекты. Жил в бараках, палатках, на снегу и в холоде.

И вот через четыре года такой нелегкой жизни друзья пригласили меня в Кабардино-Балкарию, где и началась моя карьера. В 32 года я уже был главным инженером управления, в 37 — начальником управления, в 45 — заслуженным строителем Кабардино-Балкарской Республики.

Здесь и зародилось мое увлечение путешествиями. Рядом были прекрасные Кавказские горы. В хорошую погоду из одного окна моей квартиры я мог видеть Эльбрус, а из другого — Казбек! Горы манили нестерпимо.

Поначалу у меня не было ни компании, ни команды и я один бродил по ущельям и перевалам, что было, конечно же, недопустимо с точки зрения безопасности. Затем познакомился с товарищами в нальчикском туристическом клубе.

Окончив курсы инструкторов, стал ходить в команде. А команда была совершенно замечательная, просто сумасшедшая. Все мы обожали горы, и за три года несколько человек, костяк нашей группы, «находили» на звание кандидатов в мастера спорта, хотя обычно на это уходит лет семь.

Ходили мы очень много, в походы 4-й и 5-й (самых сложных. — «АВ») категорий. Однако годам к 40 мои серьезные спортивные походы стали завершаться. А к 50 я переехал в Краснодар, где мои путешествия стали выходить на мировой уровень.

Первое наше путешествие по Европе в 2003 году было автомобильное. Я готовил его полгода. Поднимал литературу, много читал. Интернет тогда был еще не очень распространен, да я и не очень люблю всю эту технику.

Мы выехали из Краснодара вчетвером, проехали Украину, с которой тогда были вполне братские отношения, а затем еще десяток стран: Словакию, Австрию, Италию, Францию, Монако, потом опять Францию, Испанию, Бельгию, Голландию, Германию. В Германии сели на корабль, переплыли Балтийское море, прибыли в Финляндию, а оттуда, через Питер, вернулись в Краснодар.

Это было замечательное путешествие, в котором было совмещено автомобильное и морское передвижение. После того как ты, не вылезая, сидишь в машине целых 17 дней, особенно приятно плыть на пароме по Балтике и любоваться морем с верхней палубы.

В общей сложности это заняло у нас 19 дней, из которых 15 мы провели за границей. За это время мы проехали 13,5 тысячи километров.

Скептики говорят: да вы же ничего при этом не видели и не запомнили. Но это неправда. Наши ощущения были невероятно обострены. Мы остро воспринимали и фотографировали все окружающее. К тому же я вел дневник и до сих пор хорошо помню все впечатления тех дней.

Позднее у нас было еще множество подобных дорог. Особенно запомнилась поездка по Скандинавским странам. Тогда мы стартовали из Краснодара, приехали в Финляндию и добрались до самого ее севера. Затем пересекли полярный круг, перебрались в Швецию, оттуда — в Норвегию, спустившись на юг, снова в Швецию, сделали круг по Дании, опять в Швецию, в Стокгольме сели на паром и вернулись в Финляндию, а оттуда совсем рядом — Питер и Краснодар.

Евразийский континент и особенно его российская часть особенно густо испещрены линиями маршрутов на карте Владимира Никулина. И впечатления от российских путешествий не уступают своей яркостью самым экзотическим заграничным поездкам.

— Одним из самых интересных автомобильных странствий по нашей стране была поездка из Красноярска на Дальний Восток с заездом на Байкал, — рассказывает Владимир Петрович. — После Байкала мы ехали до самого Японского моря. У нас осталось впечатление совершенно безграничных, сказочных просторов, и просторов совершенно не освоенных.

Мы встречали заброшенные села XVIII—XIX веков, дома и амбары, построенные из мощных бревен и совершенно пустые. Создавалось впечатление, что эти огромные территории никому не нужны. Восточная Сибирь находится в тяжелейшем состоянии. Но с точки зрения туризма с ней не сравнится никакая другая страна. Я бы рекомендовал всем предпринимателям, которые ищут острых ощущений, просто сесть в машину и проехать свою страну вдоль и поперек, как это сделали мы.

Это было года три назад. А в прошлом году мы совершили путешествие другого типа. Отправив свои машины автовозом до Иркутска, мы затем на автомобилях добрались до Байкала и оттуда совершили бросок по Монголии, почти до самой границы с Китаем.

Мы пересекли поперек пустыню Гоби, повернули на запад, проехали ту же пустыню уже в западном направлении и вернулись домой через Горный Алтай, Новосибирск, Самару и Волгоград. Еще раньше мы на машинах ездили на полуостров Рыбачий, на крайнем северо-западе. Так что без преувеличения можно сказать, что нашу страну мы пересекли и вдоль, и поперек.

Европу же мы пересекли на машинах еще раньше. Так что можно говорить, что мы прошли на машинах и свою страну, и всю Европу, и Англию, чем я, конечно, очень горжусь.

Пустыня Гоби считается одним из самых страшных мест на Земле, но я бы не сказал, что нас там ожидала какая-то жуть. Хотя нам здесь довелось попадать в довольно неприятные переплеты…

В обыденном представлении Монголия — это сплошная «степь да степь кругом», но это не совсем так. По пути из Иркутска едешь по таежной части этой страны. Здесь есть озеро наподобие нашего Байкала. Все это очень красиво, но бездорожье жуткое.

На джипах мы добрались до Улан-Батора, оттуда отправились на юг, здесь действительно началась «степь да степь», а затем и пустыня.

Никаких дорог в пустыне, конечно, нет, и мы ехали по компасу. Обычно дожди в этих местах бывают очень редко, но на сей раз мы попали в какие-то аномальные ливни.

Однажды мы подъехали по сухому руслу к ущелью, и вдруг навстречу нам несется метровый вал мутной коричневой воды, смешанной с камнями. Нам просто повезло, что мы еще не были внутри ущелья, иначе этот поток снес бы нас и уволок с собой — неизвестно, на какое расстояние.

До конца путешествия по пустыне оставалось примерно трое суток. Мы въехали в какую-то заболоченную долину и стали искать место, где ее можно пересечь. Кругом струились потоки воды, один из наших джипов проскочил, а другой застрял в самой середине долины.

По рации мы сообщили нашим товарищам, что застряли. Они попытались нас вытянуть, но и сами сели на брюхо. И вот мы в центре пустыни Гоби, поблизости никого, кто мог бы нам помочь, и с нами в машине двое детей — девяти и пяти лет, а вокруг — туши дохлых баранов, принесенных потоком.

У нас была лопата, мы начали выкапываться. Грязь, руки в ссадинах. Кое-как выбрались, поехали и вскоре увидели уазик монголов, которые застряли точно так же, как мы, с детьми.

Помогли выбраться монголам.

Одним словом, начинающим путешественникам я не советую сразу начинать с пустыни Гоби. Выберете что-нибудь полегче, ведь в нашей стране тоже есть много чего посмотреть.

От центральной части карты мы переходим к самым крайним ее точкам. И для того, чтобы попасть туда, нашему герою, конечно, приходилось пересесть с джипа на самолет.

— Самым отдаленным нашим маршрутом была поездка в Новую Зеландию, — рассказывает Никулин. — Для этого надо долететь до Москвы, из Москвы — до Дубая, из Дубая — в Австралию и затем уже в Новую Зеландию. В целом дорога заняла двое суток с пересадками. В воздухе были 25 часов.

Самолет, который летит из Дубая, мчится со скоростью 1300—1400 км/ч. Это аэробус, который везет 800 человек, — практически целую воинскую часть из двух батальонов. Лететь там очень комфортно. Такое ощущение, что ты сидишь в огромном кинотеатре.

Новая Зеландия — очень милая, замечательная, спокойная страна. Но мне показалось, что жить там очень скучно. Все в этой стране находятся в какой-то стадии засыпания — и молодые, и пожилые. И это интересно для тех, кто хочет спокойной, безбедной, уравновешенной жизни.

Что касается Южной Америки, то здесь самое интересное место, конечно, Перу.

На озере Титикака есть этнографическая деревня индейского племени. Там я купил у одной туземки много сувениров, и она так расчувствовалась, что пригласила меня в гости. Мы с ней сфотографировались в ее хижине, и я считаю, что это одна из лучших фотографий в моей коллекции.

Мы побывали в ущелье кондоров. Размах крыльев у них — больше трех метров, притом эти крылья не только длинные, но и широкие — по ширине всего корпуса, от головы до хвоста. И это очень впечатляет.

Затем Галапагосы. Это совершенно уникальное место, и здесь мы попали в действительно опасную ситуацию.

Здешние гиды не очень-то опекают таких туристов, как мы. На кораблике мы подплыли к одному островку, где нам разрешили искупаться. При этом гид небрежно заметил: «Ну вы туда не заплывайте — там у морских львов брачный период». На этом кончилось его наставление, которое я пропустил мимо ушей.

Я увлекся погоней за пестрыми красивыми рыбками и заплыл именно туда, куда нельзя было. И вдруг вижу: на меня летит торпеда, как в фильмах про подводников, один в один! Длина — 3 метра и где-то 80 см — диаметр. Это был морской лев, и он летел прямо на меня, мне в живот. Мне, видно, помогла моя физическая подготовка, и я смог увернуться. Он пролетел где-то у меня под мышкой, и мы коснулись друг друга боками. Но если бы я не уклонился от удара, он бы просто разорвал меня напополам.  

Я, естественно, вынырнул и погреб прочь со страшной скоростью. Еще один раз он атаковал меня — я почувствовал, как по моим ногам скользнула его шершавая шкура, и он от меня отстал.

И раз уж мы начали рассказывать туристические страшилки, то расскажу еще одну. Это было в Таиланде. Мы приплыли на один коралловый остров, у нас были с собой ласты, и мы решили уйти в сторонку от основной массы народа метров на 300. Чем дальше мы заплывали от берега, тем становилось красивее. Мы видели огромных цветных рыб, морских ежей с необыкновенными полутораметровыми перьями.

И вот я вижу: что такое? Как будто снаряды лежат, один к одному. Первая мысль у меня была, что во время войны какой-то корабль затонул, а снаряды остались. И вот я подплываю ближе, и вдруг эти «снаряды» глядят на меня тупыми злобными глазенками, и длина этих «снарядов» — метра полтора. Постепенно я отгребаю от этих «снарядов», даже в воде вспотев от страха. Кто скажет, что не испугался бы на моем месте, да плюньте ему в глаза! — увидеть такое и не испугаться невозможно. Это были мурены.

Отплыв метров на сто, я опустил голову в воду и вижу: две мурены заплывают под меня, а за ними — целый косяк этих тварей — сотни. Оказывается, они поднялись и поплыли за мной.

Моя жена в это время была на пляже. Она увидела, как я взлетел и, почти не касаясь воды, со страшной скоростью полетел к берегу. И еще по берегу пролетел, наверное, метров пять!

Наше путешествие по карте прибыло на крайний юго-восток планеты, где Никулин испытал опыт поистине уникальный. Скорее из разряда «очевидное — невероятное», чем из «клуба путешествий». Речь идет о легендарных филиппинских хилерах.

— В молодости я очень любил читать «Литературную газету», — рассказывает Владимир Петрович. — В 70-е годы на ее страницах развернулась дискуссия о том, есть ли хилеры, нет ли их и кто они такие.

В дискуссии участвовали серьезные академики, писатели, журналисты, печатались большие статьи. Дискуссия длилась целый год, и в конце ее выяснилось, что никто из них там не был, никто хилера не видел в глаза. Тем не менее одни доказывали, что это имеет место быть, а другие  — что это все фокусы. Что касается меня, то я могу об этом говорить, потому что я там был и испытал это на себе.

Настоящих хилеров немного, как правило, они рождаются на каком-то одном острове. Есть, конечно, десятки, если не сотни шарлатанов, которые их компрометируют.

Я попал к хилеру милостью Божией. Его зовут Джон Лабо, он и сейчас жив и даже был мэром Багио. Вот как это было.

Мы приехали к нему с женой в воскресный день. В гостинице, где мы остановились, мы спросили, есть ли здесь такой-то. «Конечно, есть, — отвечал администратор. — Я его знаю. Сейчас мы дадим вам водителя, и он вас к нему отвезет».

Русские туристы там были большой редкостью, и к нам относились с интересом и очень доброжелательно. Нас представили хилеру, и моя жена по-английски стала рассказывать, какие у нас проблемы.

Этому человеку было за 70. Одна стена в его доме была заклеена дипломами за достижения в карате и фотографиями с разными знаменитостями, включая Брюса Ли. А другая — медицинскими дипломами, вырезками из газет и фотографиями с мировыми знаменитостями, которые у него лечились, включая Маргарет Тэтчер.

Во время первой нашей встречи у него на приеме нас было двое: я и моя жена Анна. Мы что-то рассказывали, он кивал, но по нему было видно, что он о нас все уже знает.

На первом этаже его дома был небольшой молельный зал человек на 30 с двухметровыми статуями Девы Марии и Христа. Мы стали молиться вместе с хилером, еще не зная, что нам предстоит. Затем, в состоянии какого-то умиротворения спустились в лечебный зал.

Говорят, что хилеры прячут под одеждой куриные потроха, флаконы с кровью и тому подобное. Все это полная ерунда. Он переоделся при нас и остался в одних трусах и одноразовом медицинском халатике. Какие там потроха? Какие там флаконы с кровью?

Он показал на топчан и сказал мне: «Russia!» После молитвы я был совершенно спокоен и лег на топчан. Он указал мне пальцем на область сердца и сказал встревоженно: «Проблема?» Поднес ко мне руку и на моих глазах засунул ее в мою грудную клетку. Потекла кровь, я ощущал ее запах. Раз — и вынимает оттуда кусок плоти! Затем он бросает этот кусок в корзину, которая находится рядом со мной, и заглаживает рану руками. Никакой боли я не почувствовал.

Дальше он работал уже совершенно спокойно. Хилер перевернул меня на живот и руками разрезал мне ткань от черепа вниз. Я слышал, как трещит кожа, а затем он достал оттуда-то что-то вроде оладушка, из-за которого у меня было нарушено кровоснабжение и постоянно болела голова. Кровь стекала мне по лицу, попадала мне на язык. Сказать, что это выдумка, невозможно. Тут же он все загладил — и все.

Мы ходили к нему пять раз. С нами вместе приезжала группа американцев. Сначала все мы молились: двое русских и десяток американцев. Потом шли туда, и он нас начинал пластать и резать руками. Мужчины и женщины стояли вместе в одном белье, но и не думали ни о какой стыдливости — все хотели только выжить.

Я запомнил одного изможденного старика с онкологией, который вообще стоял на коленях перед топчаном и все время молился. Тут хилер опять позвал: «Russia!» Я иду и ложусь. Он опять начинает мне пластать живот и спину. Потом обращается к моей жене: «Russia!» — и так же пластает ее.  

Мы заплатили за это лечение по тысяче долларов, а доллар в то время стоил рублей 35. Я считаю, что это очень недорого, потому что в то же время у моего сына были проблемы с почками, и операция в России ему обошлась в 40 тысяч.

Хилер сказал, чтобы УЗИ мы сделали через три месяца после операции. В указанное время мы сделали УЗИ, и там, где были какие-то проблемы, их не стало. Этому нельзя научиться в мединституте, медакадемии или где-либо. Это может быть только от Бога.

Недавно моя жена возила туда лечить племянницу с ребенком. И так совпало, что из Америки приехала та же группа. Тот старик, который при нас стоял на коленях, уже поправился и раздобрел.

Начав наше путешествие с гор и мысленно обойдя весь мир, мы вернулись в горы.

— Горы — моя самая давняя любовь, — говорит Владимир Петрович. — Когда я работал в Новосибирске, там ходил поезд здоровья в Горную Шорию. Два дня ходишь по этим горам на лыжах, а вечером в воскресенье садишься в поезд и приезжаешь обратно в Новосибирск. Там я и полюбил горы.

Потом, когда я приехал в Кабардино-Балкарию и увидел Эльбрус из окна, то просто ошалел. Вы спрашивали, что я видел самое красивое в жизни? Когда на рассвете я вышел к седловине Эльбруса, на высоте примерно 5300 метров, то увидел оттуда весь Кавказ. Вот это — самое незабываемое зрелище, а совсем не высотные здания в Нью-Йорке, которые я тоже видел. Сравниться с этим могут только пейзажи Гималаев.

Первый раз я был в Гималаях в 2006 году. Это было в Непале.

Подлетая к Катманду, мы увидели, что город совершенно пуст. Потом, когда мы ехали на такси в туристический район Тамель, увидели на некоторых перекрестках людей, вооруженных самым разным оружием — от старинных берданок до автоматов. Кое-где постреливали. До гостиницы добрались благополучно, еще в Москве нас предупреждали, что в Непале уличные беспорядки, но нас это не остановило. И мы не пожалели, что прилетели в эту дивную страну.

Из Катманду летишь до Луклы, и оттуда начинается пешая часть маршрута. На тропе, которая шла к Эвересту, было мало народа, и мы себя чувствовали совершенно комфортно. Можно идти напрямую под Эверест, к базовому лагерю, этот путь займет четыре-пять дней. Но мы себе задачу усложнили и пошли по кольцу, чтобы попасть на озеро Гокьюри. Это красивейшее озеро находится на высоте 4800 метров. Мы переночевали на берегу озера, затем поднялись на пик Гокьюри (5400 метров), потом спустились вниз и пошли на перевал Чолопа с высотой 5400 метров. Это был  самый тяжелый переход. Спустившись с перевала, мы подошли под Эверест, переночевали там в поселке Гаракшеп.

Из этого поселка вышли на пик Калапатар, спустились обратно, переночевали и пошли вниз. Опять дошли до Луклы, сели в самолет до Катманду — и обратно домой. Этот переход занял у нас 14 или 15 дней, и за это время я похудел более чем на 10 кг, потому что местная еда, которой кормили в высокогорных гостиницах-лоджиях, невкусная и есть на такой высоте не хочется.

Поход был нелегким. Местами — очень тяжелым. Мы за неделю три раза поднялись на высоту, близкую к высоте Эльбруса. По ночам было холодно. Но я никогда не пожалею, что прошел этот маршрут. Через 10 лет, в 2016 году я еще раз побывал в Гималаях, на этот раз в Непале и Тибете. Но эта поездка заслуживает отдельного материала, а некоторые впечатления от этой поездки и других путешествий легли в основу моих стихов.